- •Учебный комплекс по культурологии
- •ОГЛАВЛЕНИЕ
- •Раздел 1
- •ЛЕКЦИЯ 1
- •ЛЕКЦИЯ 2
- •Нравственные письма к Луцилию
- •Пушкин А. С.
- •Вакхическая песня
- •ЛЕКЦИЯ 3
- •ЛЕКЦИЯ 4
- •ЛЕКЦИЯ5
- •МИФ В ЭПОХУ АНТИЧНОСТИ
- •ПРАКТИКУМ
- •«ПЛАТОН МНЕ ДРУГ,
- •НО ИСТИНА ДОРОЖЕ»
- •ЛЕКЦИЯ 6
- •АНТИЧНЫЙ ЛОГОС
- •ЛОГОС (слово)
- •ПРАКТИКУМ
- •«ЧИТАЛ ОХОТНО АПУЛЕЯ,
- •А ЦИЦЕРОНА НЕ ЧИТАЛ...»
- •ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ:
- •СОВРЕМЕННОЕ МИФОТВОРЧЕСТВО
- •ЛЕКЦИЯ 7
- •РЕЛИГИОЗНАЯ КАРТИНА МИРА
- •КАК ОСНОВА РАДИЦИОННОЙ КУЛЬТУРЫ
- •ЛЕКЦИЯ 8
- •ЧЕЛОВЕК И РЕЛИГИЯ
- •ПРАКТИКУМ
- •ЛЕКЦИЯ 9
- •ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ:
- •ЛЕКЦИЯ 10
- •РАЦИОНАЛЬНАЯ КАРТИНА МИРА.
- •НАУКА И ЧЕЛОВЕК
- •ЛЕКЦИЯ 11
- •ПРАКТИКУМ
- •«ЧТО НАША ЖИЗНЬ? ИГРА!..»»
- •ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ:
- •ЧЕЛОВЕК БЕЗ ИМЕНИ
- •Раздел 2
- •МИФ И МИФОЛОГИЧЕСКАЯ КАРТИНА МИРА
- •ГАНС ГЕОРГ ГАДАМЕР
- •МИФ РАЗУМ
- •МИРНА ЭЛИАДЕ
- •МИФЫ И ИСТОРИЯ
- •КАРЛ ЮНГ
- •ПОЧЕМУ МИФ НАЗЫВАЮТ МИФОМ
- •ДВЕНАДЦАТЬ ТЕЗИСОВ ОБ АНТИЧНОЙ КУЛЬТУРЕ
- •ЕЛЕАЗАР МЕЛЕТИНСКИЙ
- •МИФ И СКАЗКА
- •ЗИГМУНД ФРЕЙД
- •ЭРНСТ КАССИРЕР
- •ТЕХНИКА СОВРЕМЕННЫХ ПОЛИТИЧЕСКИХ МИФОВ
- •ОРНАМЕНТАЛЬНАЯ КУЛИНАРИЯ
- •ПЕНОМОЮЩИЕ СРЕДСТВА
- •«ГЛУБИННАЯ” РЕКЛАМА
- •ОЛЕГЛЕЙБОВИЧ
- •ЭРНСТ КАССИРЕР
- •МИФ И РЕЛИГИЯ
- •ЗИГМУНД ФРЕЙД
- •БУДУЩЕЕ ОДНОЙ ИЛЛЮЗИИ
- •БЕРТРАН РАССЕЛ
- •ПОЧЕМУ Я НЕ ХРИСТИАНИН
- •ЙОХАН ХЁЙЗИНГА
- •ОТЦВЕТШАЯ СИМВОЛИКА
- •ИСТОРИЯ КАК БОГОЯВЛЕНИЕ
- •МИГЕЛЬ ДЕ УНАМУНО
- •ВЕРА
- •СПАСИТЕЛЬНАЯ ВЕРА
- •ТРОИЦА
- •ЭВОЛЮЦИЯ ВЕРЫ
- •ТЕНИ ВЕРЫ
- •ВОЛЬТЕР
- •НАЗИДАТЕЛЬНЫЕ ПРОПОВЕДИ
- •ХОРХЕ ЛУИС БОРХЕС
- •БУДДИЗМ
- •НИКОЛАЙ БЕРДЯЕВ
- •ЧЕЛОВЕК И БОГ. ДУХОВНОСТЬ
- •МИФ ИЛИ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ?
- •МАРК ТВЕН
- •ПИСЬМА С ЗЕМЛИ. ПИСЬМО ТРЕТЬЕ
- •НАУКА И РАЦИОНАЛЬНАЯ КАРТИНА МИРА
- •НИКИТА МОИСЕЕВ
- •МИРОВОЗЗРЕНИЕ
- •ВЛАДИМИР ВЕРНАДСКИЙ
- •НЕСКОЛЬКО СЛОВ О НООСФЕРЕ
- •ЭРНСТ КАССИРЕР
- •НАУКА
- •НАУКА
- •КАК ПРИЗВАНИЕ И ПРОФЕССИЯ
- •НА ПУТИ К НОРМАЛЬНОЙ НАУКЕ
- •МЕРАБ МАМАРДАШВИЛИ
- •ИЕН БАРБУР
- •НАУКА И ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ЦЕННОСТИ
- •ЗНАНИЕ КАК ТОПЛИВО
- •ВВЕДЕНИЕ. ПОИСК ОТВЕТА
- •ОТКРЫТИЕ ЧЕЛОВЕКА КАК ПРЕДМЕТА ПОЗНАНИЯ
- •ПАВЕЛ ФЛОРЕНСКИЙ
- •ИТОГИ
- •ВАРВАРСТВО «СПЕЦИАЛИЗМА»
- •СОЗИДАНИЕ И ТВОРЧЕСТВО
- •ВСЕОБЩЕЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ ИСКУССТВА
- •ИММАНУИЛ КАНТ
- •АЛЕКСАНДР МЕЛИК-ПАШАЕВ
- •ОТНОШЕНИЕ К ТРАДИЦИИ
- •ГЕНИЙ
- •ОРИГИНАЛЬНОСТЬ
- •КРИТИКА КАТАРСИСА;
- •КИТЧ И ВУЛЬГАРНОСТЬ
- •ЖАН ПОЛЬ САРТР
- •ПИСАТЕЛИ И ЧИТАТЕЛИ
- •ГЕРМАН ГЕССЕ
- •О ЧТЕНИИ КНИГ
- •ПАВЕЛ ФЛОРЕНСКИЙ
- •МАГИЧНОСТЬ СЛОВА
- •ФРИДРИХ НИЦШЕ
- •ВИКТОР ШКЛОВСКИЙ
- •О ДУХОВНОМ В ИСКУССТВЕ
- •ИСКУССТВО: КУБИЗМ И КИНЕТИЗМ
- •ХОСЕ ОРТЕГА-И-ГАССЕТ
- •ДЕГУМАНИЗАЦИЯ ИСКУССТВА
- •НОБЕЛЕВСКАЯ ЛЕКЦИЯ
- •КОЗЛОВА Ольга Дмитриевна
- •АНТРОПОЛОГИЯ КУЛЬТУРЫ Учебный комплекс по культурологии
ПАВЕЛ ФЛОРЕНСКИЙ
Флоренский Павел Александрович (1882-1937/43) — русский религиозный мыслитель, ученый. В теоретических работах Флоренского, по священных проблемам искусства, рассматриваются основные антиномии художественных текстов: кон струкция — композиция, магия — мистика слова и др. В представленной ниже статье автор разрушает некоторые культурные стереотипы относительно природы слова.
МАГИЧНОСТЬ СЛОВА
Слово мы привыкли рассматривать как явление смысла и правильно отождествляем его со смыслом. Но мы при этом часто забываем о слове как именно яв лении смысла, между тем как параллельно с отождеств лением, упомянутым выше, возможно и другое отожде ствление: слова и явления. Ведь слово — столь же внут ри нас, сколь и вовне, и если мы правы, почитая слово событием нашей сокровенной жизни, то должно нам не забывать, что оно есть нечто уже переставшее быть в на шей власти и находящееся в природе оторванно от на шей воли. Пока мы над словом еще вольны,— его нет, а лишь только оно возникло,— мы потеряли свой произ вол. «Слово, что воробей: выпустишь — не пойма ешь»,— поучает народная мудрость. Между тем об этой, принудительной, стороне слова постоянно забывается, особенно людьми, причастными науке, хотя не забывает о ней народ как целое; а забвение такого рода не может пройти безнаказанно при учете силы и могущества ело- I ва, что, в свой черед, ведет не только к теоретическим I ошибкам, но и к общественным и личным проступкам, I
Позятмиэм — фило софское направле ние, исходящее из то го, что все подлинное (позитивное) зна ние — совокупный результат специаль ных наук.
Магичность и мис тичность слова рас сматривается Фло ренским как антино мия явления и смыс ла.
Картезианство — на правление в филосо фии и естествозна нии XVII-XVIII вв., теоретическим источ ником которого были идеи Р. Декарта.
которые не могут быть порою названными иначе, как преступлениями.
Дело в том, что слово, как посредник между ми ром внутренним и миром внешним, т. е. будучи амфи бией, живущею и там и тут, устанавливает, очевидно, нити своего рода между тем и другим миром, и нити эти, какими бы ни были они мало приметными взору позитивиста, суть, однако, то, ради чего существует са мое слово, или по крайней мере суть первооснова всех дальнейших функций слова. Эта первооснова, очевид но, имеет направленность двустороннюю, во-первых, от говорящего — наружу, как деятельность, вторгаю щаяся из говорящего во внешний мир, а во-вторых, от внешнего мира к говорящему, внутрь его, как воспри ятие, получаемое говорящим. Иначе говоря, словом преобразуется жизнь, и словом же жизнь усвояется ду ху. Или, еще говоря иначе, слово магично и слово мис тично. Рассмотреть, в чем магичность слова, это значит понять, как именно и почему словом можем мы воздей ствовать на мир.<...>
Что же есть слово на взгляд большинства? — Некоторый удачно или неудачно выработанный смысл, точно или расплывчато образованное понятие, переда ваемое другому посредством внешнего и внешне с по нятием связанного сигнала, звукового знака, совершен но условно присоединенного к означенному смыслу, хотя при этом остается решительно непонятным, как же может быть связываемо, даже условно, то, что внут ренне не имеет никакой связи, и, следовательно, в силу того, что самое условие должно налагаться либо с той, либо с другой стороны,— или материально-механиче ски, или рационально-логически,— не может образо вать прочного соединения. В сущности, с этой точки зрения было бы правильно просто отрицать самое су ществование слова, подобно тому как в картезианстве наиболее последовательным было бы прямое непризна ние человека; но действительность в том и другом слу чае свидетельствует о себе слишком принудительно, или, если угодно, тут слишком трудно было бы совсем
не подчиниться общечеловеческому воззрению, и — компромиссно — существование слова, как и сущест вование человека, не отрицается, но с замалчиванием непонятности и, более того, прямой неприемлемости этого существования в пределах дуализма. Слово тогда есть, как понятие, нечто замкнутое безысходно в преде лы бессильной и ирреальной субъективности, которой, если договорить мысль до конца, нет места в бытии. А с другой стороны, как сигнал, слово есть некоторая минимальная энергия физического порядка,— звуковая энергия, и вообще-то наименее действенная, в данном же случае — настолько малая, что с нею, как с силою во внешнем мире, по-видимому, не стоит и считать ся^. ..> Следовательно,— спешат заключить наши про тивники,— следовательно, воистину слово есть, в каче стве силы внешней, не более как «только слово»,— пустое слово, flatus vocis — дуновение голоса, по опре делению номиналистов средневековья, nihil audibile — ничто, хотя и слышимое, но, конечно, кроме слышимо сти не имеющее далее никаких, выходящих за пределы субъективности говорящего, последствий. Несмотря на ничтожный физический свой придаток, слово не может почитаться подлинною реальностью и есть лишь смысл, взятый отвлеченно.<...>
Между тем, с звуковой стороны слово вовсе не есть звук вообще, вовсе не какая-то звуковая энергия, а напротив, есть звук чрезвычайно выработанный, зву ковая энергия, весьма тонко организованная, имеющая определенное и высоко дифференцированное строение и, следовательно, если вместе с Оствальдом говорить об «энергии формы», то обладающая, в этом смысле, большой интенсивностью. Слово, самое по видимому простое, есть, как мы видели уже, сложный и богатый мир звуков; однако этот мир был бы оценен нами как неизмеримо более полный и многообразный, если бы слух наш не был так мало воспитан в различении ма лых звуковых интервалов. Если бы, например, мы уме ли различать хотя бы четвертные тона, как это привычно воспитавшим свой слух на восточной гамме, то уже и то- | гда модуляции слова были бы поняты нами в качестве II
Дуаш зм — фило софское учение, ис ходящее из призна ния равноправными двух начал— духа и материи.
Номвиалпм — на правление средневе ковой схоластической философии, отри цающее реальное су ществование общих понятий (универса лий) и считающее их лишь именами.
Оствальд Виль гельм Фридрих
(1853-1932), немец кий ученый и фило соф.
Семема (от греч.— обозначаю) — едини ца языкового содер жания (смысла).
Сниергм (греч.) — совместный, согласо ванно действующий.
сложных музыкальных произведений, кажущихся ми ниатюрными лишь по своей кратковременности, но при растяжении времени, например приемом гашиша, представляющих собой сложнейшее целое,— некото рую симфонию звуков. Законченная организованность всего этого сплетения звуков, его строго очерченная индивидуальность, его неслучайность, даже в малей ших подробностях, видны, между прочим, из того, что самое малое изменение целостного комплекса звуков, изменение, едва ли учитываемое средствами физиче ского анализа, сразу признается ухом: среди шумов, криков и множества голосов нам нетрудно следить за определенным, нам знакомым голосом, и малейшие из менения его тембра, например от хрипоты, от закрыто сти рта, от смущения или радости, и самые тонкие, по рою тщательно скрываемые, интонации голоса учиты ваются, несмотря на море волнующихся кругом нас звуков. Вне всякого сомнения, тем или иным способом, но звук доходит до нашего уха и приходит к нашему сознанию как одно индивидуальное целое, раз только он был произведен таковым. <.. .>
В слове я выхожу из пределов своей ограничен ности и соединяюсь с безмерно превосходящей мою собственную волею целого народа, и притом не в дан ный только исторический момент, но неизмеримо глуб же и синтетичнее,— соединяюсь с исторически прояв ленною волею народа, собирательно запечатлевшею себя образованием такой именно семемы данного сло ва. Слово синэргетично <.. .>. Как бы по нарезкам вин та мое внимание ввинчивается в семему по ее наслое ниям и тем концентрируется, как не могло бы концен трироваться никаким индивидуальным усилием. Слово есть метод, метод концентрации. Собранную в один фокус историческую волю целого народа — в слове я имею в своем распоряжении, и дело — не в силе,
|а лишь в умении ее направить в нужную мне сторону. И вместе со словом, мною произнесенным, продвигает ся и вонзается в пространство моя сконцентрированная воля, сила моего сосредоточенного внимания. Попадая же на некоторый объект, способный получить толчок
от воли, слово производит в нем то изменение, какое способен получить данный объект, и ввинчивается в
объект всеми нарезками воли, пробужденной в сказав шем это слово соответственными нарезками семемы. Если объектом нашего слова был человек же, или дру гое разумное, или хотя бы сознательное существо, то, помимо прочего действия, сказанное слово вторгается в его психику и возбуждает здесь, этим напором вели кой воли целого народа, давление, вынуждающее пере жить, перечувствовать и продумать последовательные слои семемы слова, устремляясь вниманием в намечае мую ею сторону и производя соответственное волеизъ явление. Суть действия — в том, что наслоения семемы откладываются в слове не произвольно, но — в неко тором, более чем только логически связном порядке, и потому, стоит взяться за кончик нити, свитой в клу бок мощною волею и широко объемлющим разумом народа,— и неминуемая последовательность поведет индивидуальный дух вдоль этой всей нити, как бы ни была она длинна, и незаметно для себя этот дух окажет ся у другого конца нити, в самом средоточии всего клубка, у понятий, чувств и волений, которым он вовсе не думал отдаваться. Сила действия слова, со стороны его семемы,— в спиральности его строения, почему слово втягивает, всасывает в себя и затем себе подчи няет. Слово — конденсатор воли, конденсатор внима ния, конденсатор всей душевной жизни: оно уплотняет ее, примерно как губчатая платина уплотняет в своих порах кислород и потому приобретает чрезвычайную действенность на пущенную в нее струю водорода, этим сгущенным кислородом зажигаемую; так вот
и слово с усиленною властью действует на душевную |
|
жизнь, сперва того — кто это слово высказывает, а за |
|
тем, возбужденною в говорящем от соприкосновения |
|
со словом и в слове — от прикосновения к душе, энер |
|
гией — и на тот объект, куда произносимое слово на |
|
правлено. Правду сказал Витрувий, определивший сло |
|
во — как «истекающий дух и слух, доступный ощуще |
|
нию от удара воздуха — vox est spiritus fluens et aeris |
|
ictu sensibilis auditus». |
I |
B u p y iii — римский архитектор и инженер 2-й пол. I века до н. э. Автор трактата «10 книг об архитек туре».
Термин как слово слов, как слово спрессованное, как сгущенный самый существенный сок слова, есть такой конденсатор душевной жизни преимущественно. Все сказанное выше о семеме слова должно быть по вторено с большим усилением о термине. А, кроме то го, сюда должно присоединить то соображение, что самоконцентрация воли происходит не только последова тельным ее уплотнением, но и прерывно, переходом на иные плоскости ее жизни, провалами и взлетами, имеющими качественно различный характер. Поэтому известных действий магии вовсе нельзя достигнуть, пользуясь обыкновенными словами, каково бы ни было при этом личное усилие к концентрации: требующаяся здесь степень волевого сосредоточения другого «типа возрастания», нежели та, которой располагаем мы, пользуясь обычными словами, и хотя с нашей стороны возможна степень усилия, превосходящая всякую дан ную, но, тем не менее, самый путь усилий лежит гораз до положе того, по которому достигается искомое дей ствие. Только словом концентрированным, более высо кого порядка синтетичности, можно, даже без особых личных усилий, без натуги, легко и даже небрежно, по лучить требуемую степень сосредоточенности: как ни раздувай угли, нагретые, положим, в кипящей воде, хо тя бы и всей своей массой — они не загорятся, и печь останется нетопленой; но, если те же уголья разжены хотя бы в одной точке, то и легкие дуновения разожгут всю кучку их, и печь согреется, обед сварится, а угли обратятся в углекислоту и золу. Так и магическое дей ствие известной ступени вовсе не произойдет, пока энергия, хотя бы имеющаяся в большом количестве, не будет организована определенным образом, доводя щим ее уровень до известной высоты; а тогда, легко
и без усилий, она хлынет на нуждающиеся в ней поля
ии сама собою, «как бы резвяся и играя», взрастит маги ческие пажити. И если наиболее высокою степенью синтетичности обладают из всех слов — имена, лич ные имена, то естественно думать, что на последующей после терминов и формул (а формула, напоминаю, есть не что иное, как тот же термин, но в развернутом виде)
ступени магической мощи стоят личные имена. Дейст вительно, имена всегда и везде составляли наиболее значительное орудие магии, и нет магических приемов, кроме разве самых первоначальных, которые обходи лись бы без личных имен. При этом нам нет надобно сти входить в спор, производят ли свои действия самые имена, взятые in abstracto, или пути действия здесь сложнее и приводят к своим завершениям только чрез посредство слов. Самый вопрос этот в такой альтерна тиве был бы поставлен неправильно, ибо слово должно быть сказано или написано, а это невозможно без некоторой общественной среды.
Вот почему признание за факт соответствия имен и их носителей не есть еще,— спешу успокоить слишком робких,— не есть еще тем самым признание метафизической безусловной природы имен.<...>
Слово, порождение всего нашего существа в его целостности, есть действительно отображение челове ка, и если основу слова образует отображение сущно сти народной и, более того, сущности всего человечест ва, то, по разъясненной ранее антиномичности слова, именно это самое отображение человечества делается отображением моей именно индивидуальности, и даже в данную минуту и в данном ее состоянии. А чрез ме ня — слово отображает и несет с собою влияния, стек шиеся в меня от тех, кто образовал мою личность, по нимая слово «личность» не чисто психологически, но и более целостно, т. е. относя ее, как святоотеческий термин ипостась, к душе, и к телу, и к астралу в их ин дивидуальном единстве. Можно сказать, что в слове исходят из меня гены моей личности, гены той лично стной генеалогии, к которой принадлежу я. И потому словом своим входя в иную личность, я зачинаю в ней новый личностный процесс. Попадая в среду, где слово соединяется с ответным словом, ждавшим данное для своего оформления, с аминем приятия, слово подверга ется процессу, который трудно не назвать кариокинезисом, клеточным дроблением слова как первичной клетки личности, ибо и самая личность есть не что иное, как агрегат слов, синтезированных в слово
Анпгномы (от
греч.— противоречие
в законе) противоре чие межудвумя суж
дениями. одинаково
логически доказуемы ми.
*\Какобъясняет авштор явление смысла слова
Почемуличные
. имена, по мнению
автора, обладают магическими свойст вами
Исходя изтези- f совстатьи, по пробуйтеопреде литьфункции слова
слов — имя. В самом деле, слово в другой личности, как только попало в нее и было принято ею, т. е. полу чило себе женское дополнение, делится на подлежащее и сказуемое, образуя предложение; в этом последнем как подлежащее, так и сказуемое, в свой черед, так же раздвояются, образовывая новые предложения, и про цесс дробления идет все далее и далее, амплифицируя слово, выявляя и воплощая сокрытые в нем потенции и образуя в личности новые ткани .>
Флоренский 77. // У водо разделов мысли. Т. 2. М., 1990. С. 252-255; 257; 263-265; 270-271.